Акцент цвета

Глядя на эти фотографии, хочется говорить о цвете. Но здесь он далек от функции банального колористического решения — он выражает сложный психологизм с многочисленными драматургическими поворотами.

Так бывает: появляется фотограф, в резюме которого стоит страна, ранее не замеченная среди передовиков фотографического производства, и вот — мы, зрители, уже верим, что знаем фотографию этой страны и знаем, что там теперь подъем и расцвет оной. Благодаря Рене Эффенди теперь замечена современная азербайджанская фотография, хотя, если вдуматься, ситуация вполне ифологическая: есть автор, живущий в этой стране, знающий ее традиции, принадлежащий ее культуре, автор, который находит темы внутри географических и культурных границ этой страны… но принадлежит ли он «фотографии локуса»? является ли он представителем фотографии страны? или олицетворяет ее?

Парадокс заключен в многомерности фотографии: язык современной фотографии обладает глобальным узнаванием, но темы, среда, воспроизводимая в фотографии, столь географически и культурно харaктерны, что кажутся выражением определенного «локуса». Если же говорить о фотографиях из Азии, то очевиден еще один парадокс определений: говоря об отдельных странах, например, об Иране или Афганистане, об Ираке, фотографический зритель в первую очередь вспомнит снимки, потрясшие его воображение и сделанные… в большинстве своем иностранными (европейскими и американскими) фотографами. Или небольшим количеством авторов — выходцев из этих стран (имею в виду прежде всего Иран), живущих в Европе и Америке… Говоря о фотографии России (не столько об арт-экспериментах, сколько о документальной фотографии, продолжающей мифологему «субъективного репортажа»), мы представляем себе снимки, сделанные в пределах страны как зарубежными, так и российскими фотографами (вероятно, в последние полтора десятилетия российских знаковых фотографий современной жизни страны равное, а то и большее число среди общего количества «иконических образов»).

Означает ли это, что ситуация есть заявка сформировавшейся школы российской документальной фотографии? То, что такая школа существует, — безусловная данность, но вот определение ее вряд ли зависит от «иконических образов» российской современности, а, скорее, описывает школу как совокупность отдельных творческих практик, имеющих единое культурное (шире, чем фотографическое) пространство. Тогда как запоминающиеся, знаковые образы страны определяют, скорее, визуальную идентичность этой страны в современном мире, чем наличие внутри ее территории единой визуальной культуры. Почему столь длинная теоретическая преамбула в тексте о творчестве фотографа из Азербайджана Рены Эффенди? За последнее десятилетие своими документальными фотографическими проектами ей удалось сформировать у зарубежного зрителя визуальный убедительный динамический образ Азербайджана. Черно-белая история о нефти и трубопроводах из Страны черного золота, как часто называют государство со столицей Баку, благодаря книге стала визуальным фасадом, возникающим перед внутренним взором тех, кто никогда не был в нефтяных поселках Каспия.

С полным текстом статьи можно познакомиться в 8 номере журнала Foto&video за 2011 год.